Первое десятилетие 90-х годов - наивысший расцвет таланта писателя
В течение первого десятилетия 90-х годов талант Куприна достигает наивысшего расцвета. В 1909 году писатель получил за три тома художественной прозы академическую Пушкинскую премию, поделив её с И. А. Буниным. В 1912 году в издательстве Л. Ф. Маркса выходит собрание его сочинений в приложении к популярному журналу "Нина". В противовес всё сильнее свирепствовавшему декадансу, талант Куприна остается и в эту пору реалистическим, в высшей степени "земным" художническим даром.
Однако годы реакции не прошли бесследно для писателя. После разгрома революции у него заметно падает интерес к политической жизни страны. Не было и прежней близости к М. Горькому. Свои новые произведения Куприн помещает не в выпусках "Знания", а в "модных" альманахах - арцыбашевской "Жизни", символистском "Шиповнике", эклектичных сборниках Московского книгоиздательства писателей "Земля". Если говорить об известности Куприна - писателя, то она в эти годы все продолжает расти, достигая своей высшей точки. По существу же, в его творчестве 910-х годов уже заметны тревожные симптомы кризиса. Произведения Куприна этих лет отличаются крайней неравноценностью. После проникнутого активным гуманизмом "Гамбринуса" и поэтичной "Суламифи" (1908) он выступает с рассказом "Морская болезнь" (1908), вызвавшим протест демократической общественности. Рядом с "Гранатовым браслетом" (1911), где воспевается самоотверженное, святое чувство, он создает блеклую утопию "Королевский парк" (1911), в которой надежда на добровольный отказ правителей от власти звучит особенно фальшиво, так как появилась она вскоре после жестокого подавления революции 1905 -1907 годов. Вслед за полнокровно - реалистическим циклом очерков "Листригоны" (1907-1911), проникнутым жизнерадостным чувством и напоенным ароматами Черного моря, появляется фантастическая повесть "Жидкое солнце" (1912), несколько необычная для Куприна по экзотичности материала (действие её происходит сначала в Лондоне, а затем в Южной Америке, на вершине потухшего вулкана), в которой звучит отчаяние перед всемогущей властью капитала, неверие в будущее человечества, сомнения в возможности социального переустройства общества.
Атмосфера, в которой жил Куприн в эти годы, мало способствовала серьёзному литературному труду. Современники с неодобрением рассказывают о бурных кутежах Куприна в "литературных" ресторанах "Вена" и "Капернаум", возмущаются упоминанием его имени в бульварном альбомчике, изданном рестораном "Вена". А дешёвый литературный кабачок "Давыдка", по словам Е. М. Аспиза, одно время и вовсе "стал резиденцией Куприна... куда, как говорили, направляли даже корреспонденцию на его имя". К популярному писателю льнули подозрительные личности, репортёры жёлтой прессы, ресторанные завсегдатаи. Время от времени Куприн замыкался для работы в Гатчине, либо Ф. Батюшков приглашал его в своё имение Даниловское, или сам писатель "спасался" от петербургских "друзей" в Балаклаве.
Литературному труду Куприна мешала еще и постоянная нехватка денег, к тому же прибавились и семейные заботы. После поездки в 1907 году в Финляндию он женится вторично, на племяннице Д. Н. Мамина-Сибиряка, Елизавете Морицовне Гейнрих. Растёт семья, а вместе с ней - долги. Поневоле на вершине своей литературной славы писатель вынужден был возвращаться к молниеносным темпам чернорабочей журналистики времён своей неустроенной киевской жизни. В таких условиях работал он над созданием большой повести "Яма".
Эта новая повесть Куприна раскрывала мрачный, мало освещенный литературой мир официальных притонов, изнанку большого города. Она будила сочувствие к положению "белых рабынь", заточённых в домах терпимости и подвергавшихся каждодневным унижениям. Однако ни гуманистическая устремленность повести, ни выпуклые характеристики многочисленных персонажей - ничто не могло восполнить основного недостатка "Ямы" - её натуралистичности, мелодраматизма, некоторой сентиментальности, наряду с журналистской очерковостью в обработке огромного жизненного материала. Произведение получилось рыхлым, перегруженным описаниями, побочными эпизодами.
Противоречивость творчества Куприна 910-х годов отражала растерянность писателя, его неуверенность и непонимание происходящего.
