Отрочество и студенческая жизнь
Однако испытания, ждавшие маленького Куприна, только начинались. В 1880 году он сдал вступительные экзамены во Вторую московскую военную гимназию, которая два года спустя была преобразована в кадетский корпус. И снова форма: "Чёрная суконная курточка, без пояса, с синими погонами, восемью медными пуговицами в один ряд и красными петлицами на воротнике". В повести "На переломе" ("Кадеты") - 1907, Куприн подробно запечатлел калечащую детскую душу нравы, тупость начальства, "всеобщий культ кулака", отдававший слабого на растерзание более сильному. Десятилетний мальчик столкнулся в эту пору с несправедливостью, возведенной в закон. В его сознании нормы честности и благородства, поддерживаемые в семье материнским авторитетом, пришли в резкое несоответствие с царившим в гимназии правом сильного, с нелепой казарменной воспитательной системой.
Третье Александровское юнкерское училище в Москве, куда Куприн поступил осенью 1888 года, приняло в свои стены уже не тщедушного, неуклюжего подростка, а крепкого юношу, ловкого гимназиста, юнкера, без меры дорожащего честью своего мундира, неутомимого танцора, пылко влюбляющегося в каждую хорошенькую партнёршу по вальсу. Разве что "бешеная кровь татарских князей, неудержимых и неукротимых его предков с материнской стороны" ("Юнкера"), толкавшая на резкие и необдуманные поступки, выделяла его среди сверстников. Но такое впечатление, впечатление ординарности, было бы обманчивым, односторонним.
Детские и юношеские годы Куприна в известной мере дают материал для отыскания истоков его характерных особенностей как художника. Воспевание героического, мужественного начала, естественной и грубовато-здоровой жизни сочетается в творчестве писателя, как мы увидим, с обострённой чуткостью к чужому страданию, с пристальным вниманием к слабому, "маленькому" человеку, угнетаемому оскорбительно чужой и враждебной ему средой. Вот эта, вторая, плодотворнейшая стихия Куприна-художника восходит к впечатлениям маленького Саши, полученным в кадетском корпусе. Нужно было ребенком пройти сквозь ужасы военной бурсы, пережить унизительную публичную порку, чтобы так болезненно остро ощутить, скажем, мучения татарина Байгузина, истязуемого на батальонном плацу ("Дознание", 1894), или драму жалкого, забитого солдатика Хлебникова ("Поединок", 1905).
Несмотря на мрачность быта в кадетском корпусе, именно там родилась настоящая, глубокая любовь будущего писателя к литературе. Среди бездарных или опустившихся казенных педагогов счастливым исключением оказался литератор Цуханов (в повести "На переломе" - Труханов), "замечательно художественно" читавший воспитанникам Пушкина, Лермонтова, Гоголя и Тургенева. К этому времени и сам Куприн начинает пробовать свои силы в поэзии. Сохранилось его несколько очень несовершенных ученических опытов 1883 -1887 годов, где он вторит демократическим поэтам- восьмидесятникам. Показательна эта ориентация, несколько неожиданная для воспитанника кадетского корпуса: он ищет образцы для подражания не в казённо-патриотической лирике, а в поэзии Надсона, раннего Минского, сатире А. К. Толстого. Уже будучи в юнкерском училище, Куприн впервые выступит в печати. Познакомившись с поэтом Л. И. Пальминым, он опубликовал и журнале "Русский сатирический листок" рассказ "Последний дебют" (1889). Сладкий яд авторства, запах типографской краски новенького номера журнала, наконец дисциплинарное взыскание за выступление в печати - всё это запомнилось навсегда, воплотилось позднее в отдельный рассказ ("Первенец", 1897), стало эпизодом романа "Юнкера" и темой рассказа "Типографская краска" (1929). "Последний дебют" не обличал сколько-нибудь таланта в его авторе, таким дешевым мелодраматизмом был он перенасыщен, так трафаретны были его персонажи. И когда 10 августа 1890 года, окончив "по первому разряду" Александровское училище, свежеиспечённый подпоручик отправился в 46-й пехотный Днепровский полк, квартировавший в городишке Проскурове Подольской губернии, - он и сам не относился серьёзно к своему "писательству".
